ginger_jane | Заинтересовало

Наткнулась на любопытное интервью, посвящённое языку науки. Помимо собственно объяснения, почему гуманитарные науки зачастую развиваются без опоры на зарубежные исследования, там проскальзывает и ещё несколько интересных мыслей, которые я, пожалуй, спрячу.
Студенты не могут понять Бахтина, они не могут понять Фрейденберг, они не могут понять мыслителей, которые работали с огромной толщей фактов и выдавали некие обобщающие результаты. Это может оценить, на это может отреагировать только тот, у кого сравнимая толща фактов есть в распоряжении. У них это ни на что не ложится. Ничто у них не откликается: «О, точно! Так и есть!» Ни по какому поводу они этого сказать не могут. Поэтому смелые, свободные и необычные мысли они воспринимают как догму, которую нужно записать и выучить. Им скучно, мучительно, тяжело, непонятно, о чем идет речь.

Декан, а затем президент Гарвардского университета Генри Розовский написал "Университет. Пособие для владельца", он вывел университет как систему, которая стремится к воспроизводству. Она не стремится к производству каких-либо ценностей, нового поколения интеллектуалов, к воздействию на жизнь своей страны. Она не стремится к истине, она стремится к самовоспроизводству. И у всех этих институтов, в том числе университетов, уже очень большая жизнь и большая инерция.

Интеллигенция себя развенчала - и потеряла всякое право говорить. После того, как в 1993-м году интеллигенция встала на сторону силы - а она всегда была на стороне слабых, - она вообще потеряла право что-либо говорить. Фактически она умерла, потому что никто не готов ничем пожертвовать. Ни для чего. Никто ничем серьезным пожертвовать не готов. Это кто такой? – Это обыватель.